Фестивальная суббота началась для меня с урока Чичо, а завершилась уже в ночь на воскресенье -- выступлением Чичо и Хуаны. Урок Хуана тоже вела, но запомнился мне Чичо. Он был серьезен, тих и с какой-то, как мне показалось, затаенной мукой внутри.
Серьезно, тихо и внутренне волнуясь Чичо говорил нам о том, что мы все, к сожалению, сняли для себя с танго его форму. Скопировали внешнее. Постуру. Объятие. Выражение лиц. Все это надо забыть. Потому что за царством этой формы – пустота и испуг. Испуг от того, что нам нечего сказать и дать другому, тому, ради кого мы встаем в объятие и танцуем. Одетые в форму танго, два человека подходят друг к другу, делают вид, что обнимаются -- и вроде бы за счет этой формы облегчается контакт и даже чего-то на вид получается. Но на самом деле это только на вид. Форма отдаляет нас от танго, сказал Чичо. Нет формы, взятой напрокат. Есть вы и ваше содержание. Придайте ему свою форму, а чужие – выкиньте.
Когда я учился танцевать, сказал Чичо, я по три раза на дню брал уроки у разных преподавателей. И каждый из них говорил: настоящее танго – здесь, у меня. Всё остальное – ненастоящее танго. Представляете, сказал Чичо, по три разных настоящих танго каждый день? К какому итогу неизбежно приводит тебя такая жизнь? Только к одному: нет настоящего танго, приходящего извне. Есть ты и твой танец.
Но это танец для того, с кем ты встал его танцевать. Я должен вам сказать печальную вещь, сказал Чичо. Вы в Москве танцуете на милонгах танго напоказ. Это грустное зрелище. Я говорю это вам, хотя это вас обидит, сказал Чичо, только потому, что есть страны, где этого нет. А у вас есть. Вы больше думаете о том, кто на вас смотрит, чем о том, с кем вы сейчас. И еще – вы все танцуете одинаково. На милонге я могу тридцать секунд следить за парой – и все, дальше скучно, все понятно и похоже на других. Я должен вам это сказать, сказал Чичо, хотя это печально и вас обидит. Но это то, с чем надо работать.
И мы начали работать. Тема урока была – близкое объятие. Чтобы его собрать, мы посылали свою партнершу, не касаясь ее, почти силой мысли, в пространство зала, дальше, дальше, дальше, мы танцевали с ней на расстоянии нескольких метров в мешанине других людей, теряя из виду, но стараясь держать в поле концентрации. Потом мы переключались на кого-то другого и вели его, потом третьего, четвертого. Большой зал варился, как кастрюля с супом, там что-то булькало, кипело, крутилось… Потом мы опять свою партнершу находили взглядом, концентрировались на ней и начинали ее притягивать, к себе, ближе, ближе, ближе… Потом мы наконец оказывались рядом – и возникавшее объятие заключало в себе силу этого взаимного притяжения через весь зал…
Чичо хотел от нас такой силы. Такой нацеленности на другого. Такого вбирающего и очень заряженного, концентирующего объятия. В конце урока он буквально заклинал нас, внутренне волнуясь и мучаясь от видимой бесполезности своих усилий – быть собой. Слушать другого. Слушать себя.
Мы платим самые большие деньги за то, чтобы узнать самые простые вещи. Быть собой. Какая новость! На самом деле – новость и страшный дефицит. Но надо пройти опыт осваивания разных форм, много лет примерять на себя чужое и отбрасывать его, учиться, учиться и еще раз учиться, чтобы прийти к такому итогу, который вроде бы был известен с самого начала – быть собой. Естественным. Простым. Писать как слышишь. Слышать как дышишь. Танцевать как ходишь. Танцевать как хочешь.
Надо достигнуть уровня Чичо, чтобы твои слова зазвучали весомо. Потому что ничего нет сложнее простоты, и так часто она обманчиво проста.
Тому же самому, что интересно, нас учат на семинарах Карлитос с Ноэлией, к которым мы уже на втором фесте записываемся на все подряд. Они все знают про танго, которое вырастает из естественного шага, из естественного положения тела, из простого желания быть вместе. Ничего специально сочиненного. Наоборот, это сочиненное ужасно мешает – и они высмеивают его на уроках, веселясь и потешаясь. И нас веселя. Они показывают нам самые простые вещи, которые оказываются мегаполезны. Мы сегодня три часа ходили, переносили вес, искали бедра, вырастали вверх, забирая с собой партнершу… Этому предавались все пришедшие на семинар независимо от стажа танцевания – и это было непросто для всех. Потому что это из той же оперы, о которой говорил на Чичо. Из той же сферы сложной простоты. Вроде бы всеми освоенной, но на уровне формы…
И так странно сегодня было видеть после всего этого подлинного первое шоу в Дурове. Вот же – то самое царство танго напоказ, когда людям нечего сказать друг другу, когда все фальшиво, блестяще, крикливо, суетливо, эффектно и пусто. И странно было видеть дикий восторг публики. Мы тоже, тоже так хотим! Еще, еще!
А мы правда так хотим? Мы за этим гонимся и этому учимся? Если да, то прав Чичо. Так нам и надо. Еще, еще!
А потом на танцпол вышли Чичо с Хуаной – и все расставили по своим местам. Они танцевали друг для друга. Они были направлены внутрь пары. Они были сконцентрированны на том, что происходило между ними. Им хотелось друг с другом говорить – и главное, им есть про что говорить. Они бы и без нас это делали так же. И какая возникала плотная, сосредоточенная ткань человеческих отношений, как многослойно и сложно организовывалось вокруг них нечто, что с каждым их движение все больше и больше забирало тебя с потрохами. Их танец не прерывался аплодисментами -- потому что не надо было ни им мешать, ни себе. Пока они танцевали, некогда было думать ни о чем.
Интересно, что из всех приехавших пар с таким же посылом танцуют Карлитос и Ноэлия. Взаправду. Они еще молодые, и у них разговор про другое. Но он явственно виден и слышен. Может быть, это не так эффектно и ярко, как не скажу кто, но это по-настоящему.
Завтра – последние уроки… Вернее уже сегодня.
